Помнят тех, да не тех...

Кто такой Алексей Ильич Чириков знают, похоже, только любители, а это, между прочим, был соратник Беринга, капитан уцелевшего, в отличие от «Святого Петра», пакетбота «Святой Павел». Беринга, заслуги которого я, впрочем, нисколько не собираюсь преуменьшать, знают все. Чирикова, заслуг у которого по сумме отнюдь не меньше, а то и поболее, — мало кто знает.

Забыли о нём сразу после смерти (он умер в 1748 году, а точная дата неизвестна, известно только, что вдова и дети Чирикова ни копейки вспомоществования от государства не получили, как это на просторах нашей необъятной и заведено). Вспомнили о нём только благодаря Ломоносову, который отчихвостил за незнание матчасти Вольтера. Вольтер написал «Историю Российской империи при Петре Первом». Ломоносов, не будь дурак, прочёл её и резюмировал: «В американской экспедиции через Камчатку не упоминается Чириков, который был главным и прошел дальше, что надобно для чести нашей. И для того послать к сочинителю карту оных мореплаваний». Действительно, в Первую Камчатскую экспедицию Чириков собрал столько сведений, что Академия наук велела перевести его записки на французский. Затем, во Второй Камчатской, Чириков принял руководство экспедицией после смерти Беринга и, невзирая на нечеловеческие условия и жестокую цингу, от которой перемёрла большая часть первопроходцев, умудрился завершить начатое предприятие, не дал уйти псу под хвост десяти годам тяжелейшего труда (семь из которых шли обозы в будущий — ещё только будущий! — Петропавловск-Камчатский). Впрочем, ещё и до смерти Беринга он проделал огромную работу — именно как организатор и исследователь. Вот эту-то мысль и выразил Ломоносов словами «был главным».

В результате, вроде бы, о Чирикове вспомнили. Но, как показывает история отечественной почтовой марки, вспомнили опять же ненадолго.

Так, на марках, выпущенных в СССР до 1991 года я, сколько ни стараюсь, не могу найти упоминаний о Чирикове. Даже в 1943 году (двухсотлетие окончания Второй Камчатской экспедиции) помянули одного лишь Беринга. Оно понятно, война, все дела, не до культуры и уж тем более не до каких-то там отдельно взятых капитанов, которые пусть даже и командоры. Но, дорогие товарищи, 200 лет. И о Беринге-то вспомнили, невзирая на войну.

Только в 1991 году на марках, выпущенных по случаю 250-летия выхода в море кораблей Второй Камчатской экспедиции, я нашла фамилию Чирикова. Вот эти марки (утырено, как всегда, откуда-то из сети):

А между тем, Чириков был не только мореплавателем (удачливым мореплавателем, заметим: он оказался одним из немногих, кто выжил в этом походе, и много чего открыл), но и картографом, и весьма прозорливым политологом, который отлично понимал, что свято место пусто не будет и что если Дальний Восток не заселят плотно русские, то уж «немец»-то его заселит гарантированно и плотнее некуда.

Свои соображения он успел записать и даже изложить Елизавете, вернувшись в Петербург в 1746 году. К сожалению, больше он ничего не успел.

И по сию пору его имя, несмотря на старания светлейших умов, мало кому известно.

Было бы обидно дожить до 2033 года и увидеть на марках, выпущенных по случаю 300-летия начала Второй Камчатской экспедиции, упоминание одного лишь Беринга. Впрочем, при нынешних тенденциях есть вероятность, что в 2033 году упоминать о Дальнем Востоке в контексте географических открытий, сделанных русскими, будет попросту неприлично. Поэтому не факт, что и о Беринге вспомнят…